Теперь мы с Домом понимали, почему Гай был таким радостным в тот день. Впервые после аварии он чувствовал себя хозяином положения.
В церковь продолжали приходить люди, поэтому к скамьям начали приставлять стулья. Я осмотрела помещение и поняла, что не вижу ни одного знакомого лица. Оказалось, я не была знакома ни с кем из его друзей. У входа стояла группа молодых мужчин, и мне стало интересно, были ли среди них коллеги Гая из Сити, которые не знали, что сказать, когда он разлил эспрессо в кафе.
Я заметила Дома и Миранду. Чарли помахал им рукой и позвал присоединиться к нам, поскольку я попросила его занять для них места. Мама ледяными пальцами прикоснулась к моей руке.
– Привет, Дом, – поздоровалась я, когда они с Мирандой устроились рядом с нами. – Смотри, здесь Пол.
Я указала на скамьи, которые были расположены ближе к выходу. К моему удивлению, Джорджина, наша бескомпромиссная медсестра, сидела рядом с Полом.
Когда внесли гроб, я едва не разрыдалась, ведь в гробу лежал Гай. Всего пять дней назад я провела с ним целый день, а сейчас прощалась с ним навсегда. Я тупо уставилась на гроб, дубовая крышка которого была украшена венком из белых лилий.
Все встали, чтобы спеть первый церковный гимн «Господь Всемогущий и Создатель, да прости прегрешенья наши»[32]. Только мы с Домом остались сидеть в своих колясках.
После первой проповеди была назначена поминальная речь Филиппа. Гай очень часто рассказывал нам о своём лучшем друге, поскольку большая часть его воспоминаний была связана именно с ним. Гай даже постоянно носил его маленькую фотографию в портмоне: на ней Гай и Филипп были ещё подростками. Они были неразлучны до тех пор, пока Филипп не женился. Я видела, что он сидел в церкви со своей женой Лизой и двумя сыновьями. Я помню, как Гай сказал мне, что Лиза ему очень нравилась, даже несмотря на то, что она утащила его лучшего друга в деревню.
Филипп подошёл к церковной кафедре. Он был высоким, крепко сбитым, темноволосым мужчиной. Он был красив той же суровой красотой, что и Гай. Гай говорил, что их часто принимали за братьев. Держа в руках карточки с речью, Филипп окинул присутствующих взглядом.
– Я никогда не забуду слова, которые отец сказал мне перед смертью, – начал он. – Жизнь измеряется не количеством дней, часов и минут, а тем, что ты успел сделать за время, отведённое тебе на земле. Мы собрались здесь сегодня, чтобы проводить в последний путь моего лучшего друга Гая. И мне есть, за что поблагодарить его. Я знал его с пяти лет. Первое, что он сказал мне при знакомстве, это то, что, когда он вырастет, он станет пилотом и будет путешествовать по миру. И добавил, что женится на танцовщице.
Он улыбнулся своим воспоминаниям.
– Мы вместе учились в школе, а потом – в колледже. Мы даже выбрали одинаковую работу. Гаю очень нравилось работать в Сити, и он очень быстро продвигался вверх по карьерной лестнице, благодаря амбициям и перфекционизму. Он отличался неимоверной жизненной силой. Стоило ему войти в комнату, как атмосфера наполнялась его безудержной энергией. С Гаем никогда не бывало скучно.
Филипп перевернул карточку и продолжил, его голос набирал силу.
– Все, что Гай делал, он делал хорошо. Но ему были чужды высокомерие и заносчивость. Он никогда не хвастался своими успехами. Гай обожал спорт: крикет, теннис, футбол, регби, лыжи. Он не знал страха, в то время как мне приходилось врать, что я не боюсь спускаться с ним по самым сложным горнолыжным трассам или прыгать с тросом. Я немного завидовал его бесстрашию. Гай никогда не боялся подойти к самой красивой девушке на вечеринке и пригласить её на свидание. Он всегда говорил мне, что я слишком предусмотрителен и осторожен. «Жизнь слишком коротка» – таков был его девиз. – Филипп остановился, чтобы перевести дыхание. – Что ж, его жизнь оказалась непостижима коротка. Травма позвоночника стала для него самой жестокой насмешкой судьбы, которую только можно себе представить.
Я крепко сцепила руки, с волнением ожидая продолжения этой фразы. Собирался ли он сказать, что для Гая смерть была счастливым освобождением от мучений?
– Однажды он сказал мне, что единственным положительным моментом после травмы для него стало знакомство с Кас и Домом. – Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом. – Гай очень много о вас рассказывал, – произнёс он, глядя на меня, а затем переводя взгляд на Дома. – Он вас очень любил. Вам удалось вернуть к жизни моего старого доброго Гая. Но надежда больше не светилась в его глазах.
Филипп отложил свои карточки.
– Гай был одним из самых важных людей в моей жизни. Он был моим братом. Он был моим другом, который всегда приходил мне на помощь. Мне мучительно больно от того, что я не смог помочь ему. Он был бы приятно удивлён, если бы узнал, сколько людей пришло сегодня с ним проститься. Дело в том, что он даже не подозревал о том, что он значит для нас. – Филипп взглянул на родителей Гая. – Гай был очень вам благодарен за вашу поддержку и за то, что вы не теряли веру в него. Он думал, что подвёл вас.
Мама Гая покачала головой.
– Он называл себя калекой, – с чувством произнёс Филипп. – «Я просто бесполезный, никому не нужный калека». Но… но… мы… – Его голос дрогнул. – Мы прощаемся сегодня не с калекой. А с моим лучшим, самым верным другом. Мне будет очень его не хватать. Простите, – извинился Филипп. Он откашлялся и нашёл в себе силы продолжить. – В следующем году я собираюсь участвовать в благотворительном марафоне для сбора средств для организации, помогающей тем, кто перенес травмы позвоночника. В память о Гае.
Филипп вернулся на своё место.
– Что случилось, пап? – спросил младший из его сыновей.
Мама снова сжала мою руку. Я посмотрела на Чарли: в его глазах блестели слезы.
41
Сидя в своей комнате, я с трепетом прислушивалась к гудкам в телефонной трубке. Я не общалась с Сарой на протяжении нескольких месяцев. Но меня вдруг одолели воспоминания о времени, проведённом с ней в Королевском колледже: на первых двух курсах мы были неразлучны. Как же мне нравилось сидеть с ней за чашкой чая в кафе в перерывах между парами или пить дешёвое вино в студенческом баре после занятий. Я боялась, что Сара не ответит на мой звонок. Возможно, я спохватилась слишком поздно.
– Привет, Кас, – неуверенно произнесла Сара. – Как дела?
– Спасибо, хорошо, – автоматически выпалила я. – То есть, нет. На самом деле, плохо.
– А… Ясно.
Я посмотрела на фотографию Гая на своём прикроватном столике.
– Извини, что я пропала.
– Я звонила тебе. Много раз.
– Я знаю. – Я была готова расплакаться.
– Кас, что-то случилось? – ласково спросила она, и в её интонациях я узнала свою лучшую подругу.
